Архив

Однажды в старой Англии, в районе Ноттингема
Жила-была малютка Джейн, весьма мила собой.
И бабушка у ней была, так мучилась экземой,
Что предпочла пожить вдали от внучки дорогой.
И в день, который варвары восточных областей
Зовут не то Ивановым, не то Днём Рыбака,
Приспичило малютке Джейн для бабушки своей
Собрать в лесу еды и тем порадовать слегка.

И вот она в глухой чащобе смотрит, где растёт
Калина там, малина, но в лесу уже темно.
Ах, бедная малютка Джейн, куда тебя несёт?
Сезон грибов и ягод уже кончился давно.
Внезапно длинная стрела вонзилась в ствол над ней,
И где-то сверху, не поймешь, ни зги не видно тут,
Послышался ужасный треск ломаемых ветвей,
И перед ней явился вдруг красавец Робин Гуд.

В колчане десять стрел на десяти ветрах торчат,
И лук его как будто из травы и плюща свит.
Он статен и хорош собой, глаза его горят,
Но плащ и маска Бэтмана немного портят вид.
«Скажи, прелестное дитя, —
                         повёл он речь свою, –
Кто смеет обижать тебя и помыкать тобой?
Врагов твоих презренных я на дереве сгною,
А если заблудилась ты, я компас взял с собой».

Ужасно удивилась Джейн: какая же фигня!
Каких врагов нашёл он,
                         кроме духов и чертей?
Во всей округе проживает лишь её родня,
А этот лес известен ей ещё с младых ногтей.
Держись, держись, малютка Джейн,
                         он, видимо, из тех,
Которым, как известно,
                         завсегда везде ништяк.
Кто пишет на амбарах ночью
                         вдоль дорожных вех:
«Проснитесь, англичане,
                         ваш король совсем дурак!»

Но нет чтоб убежать подальше от бандитских чар,
Поди сама попробуй от такого не сдурей!
«Ах, принц, за мною гонится турецкий янычар,
Дракон и три коровы, так спаси меня скорей!»
И Робин Гуд повёл малютку Джейн к себе в нору,
Довольно предвкушая, как он там ее спасёт.
Но вдруг навстречу бабушка им вышла на юру,
Неся в руках гостинцы и какой-то в банке мёд.

И Робин Гуд, гроза лесов и рек,
                            оживший миф,
Внезапно побледнел, как полотно, и спал с лица,
И с воплями ужасными
                            «Шериф!Шериф!Шериф!»
Умчался в тёмный лес,
                            и след простыл от молодца.

А бедная малютка Джейн
                            не очень долго злилась,
Немножко попинала свою бабушку и мёд,
Но очень скоро они с ней
                            обратно помирились,
Как у восточных варваров,
                            справляя Новый Год.

31.08.99, Москва